I'm smiling because I have absolutely no idea what's going on
Название: Черный человек
Автор: Anonim53
Бета: Elvira_faery, elleF
Пейринг: СС/ГГ
Рейтинг: R
Размер: макси
Жанр: Драма/Романс
Категория: гет
Саммари: Путь к себе долог и сложен. Особенно, если кто-то все время сбивает с пути. Особенно, если ты сам.
Предупреждение: AU относительно эпилога,нефанонныйнеприятный Снейп
Отказ от прав: Все не мое, беру поиграться, верну по первому требованию
Комментарий: кусачая муза и идейный вдохновитель - crazy belka28
Лежит:
на Сказках
на Хогнете
на САСе
на ТТП
Глава 1
Глава 2
Глава 3
читать дальше
Я выныриваю из свода запрещенных заклятий семнадцатого века и задумчиво смотрю на название одного довольно мерзкого способа защиты родовой собственности. Пожалуй, это подойдет. Оставляю на валяющемся рядом черновом пергаменте соответствующую заметку – может пригодиться.
Поднимаю глаза и вижу колдографию с портретом Лили, все так же улыбающейся кому-то вовне. За оборванным краем. И мне, как обычно, хочется закричать, что вот он я - здесь, жду и даже готов ответить. И, как обычно, сдерживаюсь и отвожу взгляд.
Забавно, но я только сейчас замечаю, что уже прижившиеся на книжных полках над моим столом, портреты Альбуса и Лили находятся относительно меня, откинувшегося в кресле, в неожиданной симметрии. Альбус спит, Лили улыбается, и оба они ужасающе, необратимо мертвы. А я... Наверное, жив все-таки. Сижу тут, треплю манжеты, вспоминаю, как убивал их обоих, морщусь.
Мерлин! В этом есть что-то противоестественное – хранить свой приговор и свое кладбище перед глазами. Я отхожу в центр комнаты и встаю, повернувшись спиной к письменному столу. Зажигаю камин – он разгорается неохотно, но все же преодолевает себя и порождает зыбкое ощущение комфорта. Верхнее освещение, взревновав, незамедлительно затухает, и в мерцающей полутьме особенно резко звучат сухие щелчки смолы. И откуда только Филч берет такие дурные дрова? Отвратительно.
Сосредоточенно тру виски. Не то чтобы это помогает от головной боли, скорее, в силу привычки. В молодости мне казалось, что этот жест в известной степени элегантен и загадочен. Мои критерии давно уже сместились, а привычка, увы, осталась. Выглядит пошло, и от боли не помогает, но отвыкнуть не могу. Да, в общем, и незачем.
За последнюю неделю я как-то удивительно устал. Ничего ведь не происходит, а усталость откуда-то есть. Не иначе как тоже по привычке. Хорошо бы сейчас заснуть – а там она. Безо всей этой ерунды с освещением, бесплотностью, невозможностью двигаться: просто утонуть, чтобы знакомое тепло смыло усталость и головную боль. Сколько раз ведь смывало за все эти годы, может, и сейчас сработает. И добавить немного огневиски. Чтобы наверняка.
Налив, я оборачиваюсь к столу, и на мгновение мне кажется, будто и Альбус и Лили смотрят на меня. И не просто смотрят, а как-то ободряюще, с симпатией, что ли. Но не уверен – ни черта ведь не видно.
Возможно, мне всего лишь очень нравится думать, что они меня одобряют. Несмотря на то, что их нет.
Когда, наконец, удается сфокусироваться, они уже не смотрят. Он спит, она улыбается, а я не хочу верить, что мне померещилось. Салютую им стаканом, вливаю его содержимое в себя, и, толком даже не распробовав вкус малфоевского подарка, с готовностью поддаюсь соблазну рухнуть в постель. Теперь мне можно практически все.
***
Во сне все по-прежнему: комната, свет, она. Называть ее Грейнджер не хочу и не буду. Правда, не двигается. Стоит все в той же позе, в которой застыла в прошлую нашу встречу, задрав подбородок, опустив безвольно руки и распахнув глаза.
Я подхожу к ней и, отчаявшись дождаться хоть какой-то реакции на свое появление, тянусь к ее лицу. И почти не удивляюсь, когда мои пальцы свободно проходят сквозь ее скулу, не ощутив никакой преграды. Черт. Здесь тоже уже ничего нет.
Раздраженно взмахиваю рукой и краем глаза вижу, как расплываются вместе с движениями воздуха ее черты, и она окончательно растворяется. Теперь в комнате я один, и на месте, где она стояла можно лишь заметить слабое мерцание. И то лишь при большом желании.
Желания у меня не наблюдается. Я прислоняюсь к стене и обессилено стекаю на пол. Здесь мне больше делать нечего.
***
Просыпаюсь я еще затемно, с уже вполне отчетливым и на этот раз ради разнообразия осознанным ощущением потери. Обидно терять то немногое, что приносит хоть небольшое, но все-таки удовольствие.
За завтраком малфоевский филин приносит приглашение на воскресенье. На этот раз ведет он себя чуть менее демонстративно, но это уже не играет никакой роли. Субботнего представления более чем достаточно. В очередной раз удивляясь этой псевдосветской манере по пятнадцать раз договариваться о визите, небрежно подписываю свою согласие поверх конверта.
Первый урок. Гриффиндор. Курс тот самый, который специальный. Эти жутко героичные второгодники, наконец, рассаживаются, свитки с домашним эссе занимают свое место на краю стола, и я приступаю к намеченному плану. Должен же я, в конце концов, понять, стоит ли за это бороться.
– Тема сегодняшнего занятия: родовые проклятия. Многие из них запрещены или являются личной собственностью известных родов и потому не подлежат обсуждению в рамках учебного курса, – жаль, что здесь нет моих слизеринцев, им было бы приятно. Даже если они уже не мои. – В рамках сегодняшней лекции я рассмотрю те из них, которые доступны для публичного изучения. И первое заклятие сегодняшней лекции – Contrectare Mort, заклятие защиты родовой собственности с весьма неприятными последствиями на посягнувшего. Да, мисс Грейнджер, вы что-то хотели спросить?
Все-таки я не зря надеялся, что желание проявить себя перевесит чувство собственного достоинства – рука взметнулась после секундного колебания.
– Профессор Снейп, но это заклятие относится к запрещенным с семнадцатого века, и…
Грейнджер, вы полностью оправдали мои ожидания. Браво.
– Мисс Грейнджер, если бы ваша память не была бы столь избирательна, то вы, безусловно, помнили бы, что я просил вас не демонстрировать более свою некомпетентность прилюдно.
Как и ожидалось, живое воплощение возмущения и обиды.
– А если бы ваша въедливость имела бы хоть что-то общее с любознательностью, а не служила только для привлечения внимания, то вы, скорее всего, заметили бы, что в семнадцатом веке заклятие Contrectare Mort было внесено в список условно запрещенных, и этот статус был отменен решением комиссии от тысяча семьсот второго года.
Возмущение сменяется стыдом и даже интересом. Это позволяет надеяться, что она не безнадежна.
– Ныне же это заклятие считается условно разрешенным, но его применение требует согласования с Министерством. Мисс Грейнджер, вы позволите мне продолжить лекцию, или решите еще раз поразить своих однокурсников глубиной и точностью ваших познаний?
Смущенно смотрит в пол и еле заметно качает головой. Вот и славно.
– И последнее, мисс Грейнджер, дабы обезопасить нас всех впредь от ваших демонстраций: отработка в пятницу в восемь. И, пожалуй, в субботу. Для закрепления материала.
Понуро опущенная голова не движется. Поттер смотрит на меня растерянно, но не озлобленно. Все получилось более чем удачно. Будем ждать пятницы.
***
Пришла. Вовремя даже, что выгодно отличает ее от.
– Проходите, мисс Грейнджер, не задерживайтесь. На столе вы можете обнаружить список литературы, в которой вам необходимо найти все упоминания об использовании яда василиска. Все ваши находки надо выписать на пергамент, снабдить соответствующей ссылкой и кратким описанием найденной информации. Приступайте.
Она в замешательстве смотрит на список из двадцати трех наименований, растеряно оглядывает стопку фолиантов на столе и, наконец, решительно вскидывается на меня.
– Но, сэр, существует же заклинание, которое…
– Копирует информацию из источников, созданных типографским способом, а, значит, содержащих наиболее распространенную и наименее интересную мне, как исследователю информацию. Поверьте, я знаю об этом мисс Грейнджер. Не заставляйте меня пожалеть, что я доверил вам выполнение ответственного интеллектуально задания. Отправить вас писать строчки никогда не поздно.
Еще возмущается, что на отработке не позволяю пользоваться магией. Может, все-таки безнадежна?
– Конечно, сэр. Извините меня, сэр.
Я с изумлением смотрю, как она, гриффиндорка, извиняется передо мной, а потом, как ни в чем не бывало, садится за стол и приступает к заданию. И, вцепившись в мысль, что это реальность, а не сон, сдерживаю несуразное желание поцеловать тонкую шею, трогательно полуприкрытую пышными кудрями.
Я отхожу к своему столу и нервно перебираю эссе четверокурсников.
Стоп.
Ну да - шея, да - пальцы, да - нежная кожа. Но там же было что-то еще. Не мог же я повестись только на это. Нету здесь ничего такого. Пока не сходится.
И, тем не менее, меня тянет к ней. Наяву тянет. Может, это так действует атмосфера Хогвартса? Нет, в Малфой-Меноре мне точно это снилось. Мне всегда она снилась после Круцио.
Я оборачиваюсь и пристально смотрю на нее, старательно выписывающую что-то на пергаменте. Ну не насиловать же мне ее. Никакой орден Мерлина не спасет. У нее ведь тоже есть. Кажется.
Перебираю склянки в зачарованном кармане мантии. Там есть несколько способов решить любую проблему. Влюбленность, желание, любовь, симпатия – зависит от конкретного флакона и дозировки. Но, увы, все только временно. Как только она придет в себя, последствия будут те же. Даже хуже, пожалуй. Это точно не удастся списать на внезапно вспыхнувшую страсть и состояние аффекта.
С сожалением отвлекаюсь от зелий и приступаю к проверке эссе, стараясь не коситься на Грейнджер. Придется справляться самому. Ну, или почти самому. Дабы оставаться в рамках, одобренных пусть не школьным уставом, но Визенгамотом.
Закончив с эссе, подхожу к Грейнджер. Она увлеклась настолько, что, кажется, уже не помнит ни обо мне, ни об обработке. Беспорядочно раскинутые пергаменты, чернильные пятна на рукаве, но уже изученные книги собраны на другом краю стола аккуратной стопкой. Насчет зануды я определенно был прав.
Чтобы отвлечься от созерцания губ, почти неприлично прихвативших кончик пера, беру один из пергаментов и вскользь просматриваю его. Ум там, пожалуй, все-таки есть. Хоть и загнан в какие-то чудовищные морально-этические кандалы. А потому большая часть ее умственной работы происходит впустую, ибо направлена на заведомо недостижимые и никому не нужные цели вроде вразумления гриффиндорцев и поиска путей спасения сирых и убогих. Зато это можно использовать.
Да, пожалуй, на этом и сыграю. Но не завтра – завтра мне настойчиво нужно отдохнуть.
– Мисс Грейнджер, соберите свои письменный принадлежности и покиньте кабинет.
– Но, сэр… А что, уже?
Такое ощущение, будто я ее разбудил. Растрепанная, она неловко оглядывается, и лишь когда ее взгляд падает на часы, немного приходит в себя.
– Да, мисс Грейнджер. Жду вас в следующую пятницу. У меня изменились планы, и я не смогу потратить на вас вечер этой субботы.
– Хорошо, сэр. Профессор Снейп, а что это за книги? Я никогда о них даже не слышала.
– Не удивительно. Эти книги - из моей личной библиотеки. Еще вопросы, мисс Грейнджер? Или вы больше не будете испытывать мое терпение?
– Простите, сэр. Спокойной ночи, сэр.
– До свидания, мисс Грейнджер.
Н-да, сожаления по поводу неуместного любопытства в ней явно не возникло. И на оставленные книги она смотрит все так же жадно. Впрочем, иного я и не ожидал. Пока все идет по плану.
Я просмотрел остальные пергаменты, заполненные аккуратными крупными буквами, и усмехнулся. Пожалуй, я даже извлеку из этого практическую пользу.
***
Всю субботу я восстанавливался, бродя во сне по каким-то бесконечным темным коридорам, заходя в пустые заплесневевшие комнаты и пугая засевших по углам летучих мышей. Зато сегодня я уже полностью в силах приступать к новому раунду общения с мистером Малфоем.
Когда я последний раз был в Малфой-Меноре, у ворот расположились лагерем какие-то оборванные то ли бродяги, то ли бандиты, доедавшие последних малфоевских павлинов, в холле стоял устойчивый запах потных ног, а роскошные обеды в Большом Зале проходили под аккомпанемент воплей из почему- то находившейся неподалеку пыточной. В общем, зрелище было в достаточной степени запоминающееся, особенно белые павлиньи перья, украшавшие ветхие шалаши, и никакие нынешние усилия хозяев не могли выбить его из памяти. Пусть павлинов и заменили райские птицы, а обед, как мне сообщил слегка нервничающий Люциус, будут подавать в Малом Зале.
Я всегда ценил и ценю воспитанных людей за необходимость выполнять обязательные формальности, вроде дежурных комплиментов хозяйке и интереса к образованию наследника. Это позволяет довольно удачно заполнять все те неловкий паузы, неизбежно возникающие в разговоре между давно знакомыми, но, по сути, совершенно неинтересными друг другу людьми.
Наконец, ко всеобщему облегчению, Люциус прекращает мое общение со своим семейством и провожает в библиотеку, традиционное место наших с ним, да и не только с ним, бесед. Пока Люциус наливает вино, я приглядываюсь к нему, пытаясь понять, что же его так беспокоит. Сходу не получается, но, думаю, скоро выяснится.
– Я рад, что ты нашел время навестить нас, Северус. Мы всегда рады тебя видеть в нашем доме.
– Это ты уже говорил. Люциус, давай оставим формальности. Ты хотел что-то со мной обсудить?
Он с усмешкой смотрит на меня и неторопливо отпивает из высокого тонкостенного бокала.
– Пожалуй, хотел. Как твои дела, Северус? Что нового?
– Все как обычно, Люциус. Ты об этом хотел поговорить?
– А почему бы и нет? Неужели ничего не изменилось? Мне казалось, в твоей жизни произошло несколько довольно сильных изменений. Должность, как минимум. Да и место работы, в общем, тоже.
Ясно. Ему что-то нужно от меня узнать, и он пытается вывести меня из равновесия.
– А мне казалось, что об этих изменениях ты осведомлен не хуже меня, так что вряд ли стоит тратить время на их обсуждение. Тебя интересует что-то конкретное?
– Да нет, ничего конкретного. Просто по старой дружбе интересуюсь, как твои дела.
Не к добру он опять поминает эту пресловутую старую дружбу. Намекает на объединившее нас дело?
– И что? Ты интересуешься делами всех своих старых друзей?
Опять усмехается и продолжает внимательно меня рассматривать. Это раздражает больше всего.
– Нет, что ты. Только твоими. Больше друзей среди старых знакомых у меня нет.
Значит, мосты все-таки в будущее. Что ж, такой расклад мне нравится гораздо больше. Как-то неприятно думать, что Люциус может хотеть возвращения всей той мерзости, что творилась тут не далее как полгода назад. Это ему, как минимум, невыгодно. А Малфой, делающий что-то, что на первый взгляд ему невыгодно – это крайне опасно.
– Приятно слышать. У меня, как я уже сказал, все в порядке. У тебя, насколько я вижу, все тоже неплохо.
– Спасибо, более чем. Все намного лучше, чем могло быть. Намного. Я даже не ожидал. Кстати, у меня есть кое-что любопытное для тебя. Не против взглянуть?
Я машинально киваю, ошарашенный неожиданной откровенностью. Или имитацией откровенности. Люциус ненадолго отходит и возвращается, неся небольшую книгу. Он протягивает ее мне, я с готовностью беру и застываю, прочитав название. «Сказание о ста восьми сущностях яда змеиного». Эта книга слишком ценна для того, чтобы вообще рассказывать посторонним об ее существовании. А уж давать в руки… Что ж, за возможность прочитать, а уж тем более приготовить хоть что-то из этой книги на потребу мистеру Люциусу Малфою я готов пойти на некоторые компромиссы.
– К сожалению, не могу позволить тебе ни забрать ее с собой, ни сделать копию или список. Сам понимаешь, фамильная собственность. Но, если ты хочешь, можешь после обеда почитать ее здесь. А теперь, я слышу, нас зовут. Прошу.
Я с сожалением оставляю книгу на подлокотнике и иду вслед за Люциусом. Определенно, мой сегодняшний приезд полностью себя оправдал.
[\MORE]
Автор: Anonim53
Бета: Elvira_faery, elleF
Пейринг: СС/ГГ
Рейтинг: R
Размер: макси
Жанр: Драма/Романс
Категория: гет
Саммари: Путь к себе долог и сложен. Особенно, если кто-то все время сбивает с пути. Особенно, если ты сам.
Предупреждение: AU относительно эпилога,
Отказ от прав: Все не мое, беру поиграться, верну по первому требованию
Комментарий: кусачая муза и идейный вдохновитель - crazy belka28
Лежит:
на Сказках
на Хогнете
на САСе
на ТТП
Глава 1
Глава 2
Глава 3
читать дальше
Ночь. Мои мысли полны одной
женщиной, чудной внутри и в профиль.
То, что творится сейчас со мной,
ниже небес, но превыше кровель.
То, что творится со мной сейчас,
не оскорбляет вас.
И. Бродский
женщиной, чудной внутри и в профиль.
То, что творится сейчас со мной,
ниже небес, но превыше кровель.
То, что творится со мной сейчас,
не оскорбляет вас.
И. Бродский
Я выныриваю из свода запрещенных заклятий семнадцатого века и задумчиво смотрю на название одного довольно мерзкого способа защиты родовой собственности. Пожалуй, это подойдет. Оставляю на валяющемся рядом черновом пергаменте соответствующую заметку – может пригодиться.
Поднимаю глаза и вижу колдографию с портретом Лили, все так же улыбающейся кому-то вовне. За оборванным краем. И мне, как обычно, хочется закричать, что вот он я - здесь, жду и даже готов ответить. И, как обычно, сдерживаюсь и отвожу взгляд.
Забавно, но я только сейчас замечаю, что уже прижившиеся на книжных полках над моим столом, портреты Альбуса и Лили находятся относительно меня, откинувшегося в кресле, в неожиданной симметрии. Альбус спит, Лили улыбается, и оба они ужасающе, необратимо мертвы. А я... Наверное, жив все-таки. Сижу тут, треплю манжеты, вспоминаю, как убивал их обоих, морщусь.
Мерлин! В этом есть что-то противоестественное – хранить свой приговор и свое кладбище перед глазами. Я отхожу в центр комнаты и встаю, повернувшись спиной к письменному столу. Зажигаю камин – он разгорается неохотно, но все же преодолевает себя и порождает зыбкое ощущение комфорта. Верхнее освещение, взревновав, незамедлительно затухает, и в мерцающей полутьме особенно резко звучат сухие щелчки смолы. И откуда только Филч берет такие дурные дрова? Отвратительно.
Сосредоточенно тру виски. Не то чтобы это помогает от головной боли, скорее, в силу привычки. В молодости мне казалось, что этот жест в известной степени элегантен и загадочен. Мои критерии давно уже сместились, а привычка, увы, осталась. Выглядит пошло, и от боли не помогает, но отвыкнуть не могу. Да, в общем, и незачем.
За последнюю неделю я как-то удивительно устал. Ничего ведь не происходит, а усталость откуда-то есть. Не иначе как тоже по привычке. Хорошо бы сейчас заснуть – а там она. Безо всей этой ерунды с освещением, бесплотностью, невозможностью двигаться: просто утонуть, чтобы знакомое тепло смыло усталость и головную боль. Сколько раз ведь смывало за все эти годы, может, и сейчас сработает. И добавить немного огневиски. Чтобы наверняка.
Налив, я оборачиваюсь к столу, и на мгновение мне кажется, будто и Альбус и Лили смотрят на меня. И не просто смотрят, а как-то ободряюще, с симпатией, что ли. Но не уверен – ни черта ведь не видно.
Возможно, мне всего лишь очень нравится думать, что они меня одобряют. Несмотря на то, что их нет.
Когда, наконец, удается сфокусироваться, они уже не смотрят. Он спит, она улыбается, а я не хочу верить, что мне померещилось. Салютую им стаканом, вливаю его содержимое в себя, и, толком даже не распробовав вкус малфоевского подарка, с готовностью поддаюсь соблазну рухнуть в постель. Теперь мне можно практически все.
***
Во сне все по-прежнему: комната, свет, она. Называть ее Грейнджер не хочу и не буду. Правда, не двигается. Стоит все в той же позе, в которой застыла в прошлую нашу встречу, задрав подбородок, опустив безвольно руки и распахнув глаза.
Я подхожу к ней и, отчаявшись дождаться хоть какой-то реакции на свое появление, тянусь к ее лицу. И почти не удивляюсь, когда мои пальцы свободно проходят сквозь ее скулу, не ощутив никакой преграды. Черт. Здесь тоже уже ничего нет.
Раздраженно взмахиваю рукой и краем глаза вижу, как расплываются вместе с движениями воздуха ее черты, и она окончательно растворяется. Теперь в комнате я один, и на месте, где она стояла можно лишь заметить слабое мерцание. И то лишь при большом желании.
Желания у меня не наблюдается. Я прислоняюсь к стене и обессилено стекаю на пол. Здесь мне больше делать нечего.
***
Просыпаюсь я еще затемно, с уже вполне отчетливым и на этот раз ради разнообразия осознанным ощущением потери. Обидно терять то немногое, что приносит хоть небольшое, но все-таки удовольствие.
За завтраком малфоевский филин приносит приглашение на воскресенье. На этот раз ведет он себя чуть менее демонстративно, но это уже не играет никакой роли. Субботнего представления более чем достаточно. В очередной раз удивляясь этой псевдосветской манере по пятнадцать раз договариваться о визите, небрежно подписываю свою согласие поверх конверта.
Первый урок. Гриффиндор. Курс тот самый, который специальный. Эти жутко героичные второгодники, наконец, рассаживаются, свитки с домашним эссе занимают свое место на краю стола, и я приступаю к намеченному плану. Должен же я, в конце концов, понять, стоит ли за это бороться.
– Тема сегодняшнего занятия: родовые проклятия. Многие из них запрещены или являются личной собственностью известных родов и потому не подлежат обсуждению в рамках учебного курса, – жаль, что здесь нет моих слизеринцев, им было бы приятно. Даже если они уже не мои. – В рамках сегодняшней лекции я рассмотрю те из них, которые доступны для публичного изучения. И первое заклятие сегодняшней лекции – Contrectare Mort, заклятие защиты родовой собственности с весьма неприятными последствиями на посягнувшего. Да, мисс Грейнджер, вы что-то хотели спросить?
Все-таки я не зря надеялся, что желание проявить себя перевесит чувство собственного достоинства – рука взметнулась после секундного колебания.
– Профессор Снейп, но это заклятие относится к запрещенным с семнадцатого века, и…
Грейнджер, вы полностью оправдали мои ожидания. Браво.
– Мисс Грейнджер, если бы ваша память не была бы столь избирательна, то вы, безусловно, помнили бы, что я просил вас не демонстрировать более свою некомпетентность прилюдно.
Как и ожидалось, живое воплощение возмущения и обиды.
– А если бы ваша въедливость имела бы хоть что-то общее с любознательностью, а не служила только для привлечения внимания, то вы, скорее всего, заметили бы, что в семнадцатом веке заклятие Contrectare Mort было внесено в список условно запрещенных, и этот статус был отменен решением комиссии от тысяча семьсот второго года.
Возмущение сменяется стыдом и даже интересом. Это позволяет надеяться, что она не безнадежна.
– Ныне же это заклятие считается условно разрешенным, но его применение требует согласования с Министерством. Мисс Грейнджер, вы позволите мне продолжить лекцию, или решите еще раз поразить своих однокурсников глубиной и точностью ваших познаний?
Смущенно смотрит в пол и еле заметно качает головой. Вот и славно.
– И последнее, мисс Грейнджер, дабы обезопасить нас всех впредь от ваших демонстраций: отработка в пятницу в восемь. И, пожалуй, в субботу. Для закрепления материала.
Понуро опущенная голова не движется. Поттер смотрит на меня растерянно, но не озлобленно. Все получилось более чем удачно. Будем ждать пятницы.
***
Пришла. Вовремя даже, что выгодно отличает ее от.
– Проходите, мисс Грейнджер, не задерживайтесь. На столе вы можете обнаружить список литературы, в которой вам необходимо найти все упоминания об использовании яда василиска. Все ваши находки надо выписать на пергамент, снабдить соответствующей ссылкой и кратким описанием найденной информации. Приступайте.
Она в замешательстве смотрит на список из двадцати трех наименований, растеряно оглядывает стопку фолиантов на столе и, наконец, решительно вскидывается на меня.
– Но, сэр, существует же заклинание, которое…
– Копирует информацию из источников, созданных типографским способом, а, значит, содержащих наиболее распространенную и наименее интересную мне, как исследователю информацию. Поверьте, я знаю об этом мисс Грейнджер. Не заставляйте меня пожалеть, что я доверил вам выполнение ответственного интеллектуально задания. Отправить вас писать строчки никогда не поздно.
Еще возмущается, что на отработке не позволяю пользоваться магией. Может, все-таки безнадежна?
– Конечно, сэр. Извините меня, сэр.
Я с изумлением смотрю, как она, гриффиндорка, извиняется передо мной, а потом, как ни в чем не бывало, садится за стол и приступает к заданию. И, вцепившись в мысль, что это реальность, а не сон, сдерживаю несуразное желание поцеловать тонкую шею, трогательно полуприкрытую пышными кудрями.
Я отхожу к своему столу и нервно перебираю эссе четверокурсников.
Стоп.
Ну да - шея, да - пальцы, да - нежная кожа. Но там же было что-то еще. Не мог же я повестись только на это. Нету здесь ничего такого. Пока не сходится.
И, тем не менее, меня тянет к ней. Наяву тянет. Может, это так действует атмосфера Хогвартса? Нет, в Малфой-Меноре мне точно это снилось. Мне всегда она снилась после Круцио.
Я оборачиваюсь и пристально смотрю на нее, старательно выписывающую что-то на пергаменте. Ну не насиловать же мне ее. Никакой орден Мерлина не спасет. У нее ведь тоже есть. Кажется.
Перебираю склянки в зачарованном кармане мантии. Там есть несколько способов решить любую проблему. Влюбленность, желание, любовь, симпатия – зависит от конкретного флакона и дозировки. Но, увы, все только временно. Как только она придет в себя, последствия будут те же. Даже хуже, пожалуй. Это точно не удастся списать на внезапно вспыхнувшую страсть и состояние аффекта.
С сожалением отвлекаюсь от зелий и приступаю к проверке эссе, стараясь не коситься на Грейнджер. Придется справляться самому. Ну, или почти самому. Дабы оставаться в рамках, одобренных пусть не школьным уставом, но Визенгамотом.
Закончив с эссе, подхожу к Грейнджер. Она увлеклась настолько, что, кажется, уже не помнит ни обо мне, ни об обработке. Беспорядочно раскинутые пергаменты, чернильные пятна на рукаве, но уже изученные книги собраны на другом краю стола аккуратной стопкой. Насчет зануды я определенно был прав.
Чтобы отвлечься от созерцания губ, почти неприлично прихвативших кончик пера, беру один из пергаментов и вскользь просматриваю его. Ум там, пожалуй, все-таки есть. Хоть и загнан в какие-то чудовищные морально-этические кандалы. А потому большая часть ее умственной работы происходит впустую, ибо направлена на заведомо недостижимые и никому не нужные цели вроде вразумления гриффиндорцев и поиска путей спасения сирых и убогих. Зато это можно использовать.
Да, пожалуй, на этом и сыграю. Но не завтра – завтра мне настойчиво нужно отдохнуть.
– Мисс Грейнджер, соберите свои письменный принадлежности и покиньте кабинет.
– Но, сэр… А что, уже?
Такое ощущение, будто я ее разбудил. Растрепанная, она неловко оглядывается, и лишь когда ее взгляд падает на часы, немного приходит в себя.
– Да, мисс Грейнджер. Жду вас в следующую пятницу. У меня изменились планы, и я не смогу потратить на вас вечер этой субботы.
– Хорошо, сэр. Профессор Снейп, а что это за книги? Я никогда о них даже не слышала.
– Не удивительно. Эти книги - из моей личной библиотеки. Еще вопросы, мисс Грейнджер? Или вы больше не будете испытывать мое терпение?
– Простите, сэр. Спокойной ночи, сэр.
– До свидания, мисс Грейнджер.
Н-да, сожаления по поводу неуместного любопытства в ней явно не возникло. И на оставленные книги она смотрит все так же жадно. Впрочем, иного я и не ожидал. Пока все идет по плану.
Я просмотрел остальные пергаменты, заполненные аккуратными крупными буквами, и усмехнулся. Пожалуй, я даже извлеку из этого практическую пользу.
***
Всю субботу я восстанавливался, бродя во сне по каким-то бесконечным темным коридорам, заходя в пустые заплесневевшие комнаты и пугая засевших по углам летучих мышей. Зато сегодня я уже полностью в силах приступать к новому раунду общения с мистером Малфоем.
Когда я последний раз был в Малфой-Меноре, у ворот расположились лагерем какие-то оборванные то ли бродяги, то ли бандиты, доедавшие последних малфоевских павлинов, в холле стоял устойчивый запах потных ног, а роскошные обеды в Большом Зале проходили под аккомпанемент воплей из почему- то находившейся неподалеку пыточной. В общем, зрелище было в достаточной степени запоминающееся, особенно белые павлиньи перья, украшавшие ветхие шалаши, и никакие нынешние усилия хозяев не могли выбить его из памяти. Пусть павлинов и заменили райские птицы, а обед, как мне сообщил слегка нервничающий Люциус, будут подавать в Малом Зале.
Я всегда ценил и ценю воспитанных людей за необходимость выполнять обязательные формальности, вроде дежурных комплиментов хозяйке и интереса к образованию наследника. Это позволяет довольно удачно заполнять все те неловкий паузы, неизбежно возникающие в разговоре между давно знакомыми, но, по сути, совершенно неинтересными друг другу людьми.
Наконец, ко всеобщему облегчению, Люциус прекращает мое общение со своим семейством и провожает в библиотеку, традиционное место наших с ним, да и не только с ним, бесед. Пока Люциус наливает вино, я приглядываюсь к нему, пытаясь понять, что же его так беспокоит. Сходу не получается, но, думаю, скоро выяснится.
– Я рад, что ты нашел время навестить нас, Северус. Мы всегда рады тебя видеть в нашем доме.
– Это ты уже говорил. Люциус, давай оставим формальности. Ты хотел что-то со мной обсудить?
Он с усмешкой смотрит на меня и неторопливо отпивает из высокого тонкостенного бокала.
– Пожалуй, хотел. Как твои дела, Северус? Что нового?
– Все как обычно, Люциус. Ты об этом хотел поговорить?
– А почему бы и нет? Неужели ничего не изменилось? Мне казалось, в твоей жизни произошло несколько довольно сильных изменений. Должность, как минимум. Да и место работы, в общем, тоже.
Ясно. Ему что-то нужно от меня узнать, и он пытается вывести меня из равновесия.
– А мне казалось, что об этих изменениях ты осведомлен не хуже меня, так что вряд ли стоит тратить время на их обсуждение. Тебя интересует что-то конкретное?
– Да нет, ничего конкретного. Просто по старой дружбе интересуюсь, как твои дела.
Не к добру он опять поминает эту пресловутую старую дружбу. Намекает на объединившее нас дело?
– И что? Ты интересуешься делами всех своих старых друзей?
Опять усмехается и продолжает внимательно меня рассматривать. Это раздражает больше всего.
– Нет, что ты. Только твоими. Больше друзей среди старых знакомых у меня нет.
Значит, мосты все-таки в будущее. Что ж, такой расклад мне нравится гораздо больше. Как-то неприятно думать, что Люциус может хотеть возвращения всей той мерзости, что творилась тут не далее как полгода назад. Это ему, как минимум, невыгодно. А Малфой, делающий что-то, что на первый взгляд ему невыгодно – это крайне опасно.
– Приятно слышать. У меня, как я уже сказал, все в порядке. У тебя, насколько я вижу, все тоже неплохо.
– Спасибо, более чем. Все намного лучше, чем могло быть. Намного. Я даже не ожидал. Кстати, у меня есть кое-что любопытное для тебя. Не против взглянуть?
Я машинально киваю, ошарашенный неожиданной откровенностью. Или имитацией откровенности. Люциус ненадолго отходит и возвращается, неся небольшую книгу. Он протягивает ее мне, я с готовностью беру и застываю, прочитав название. «Сказание о ста восьми сущностях яда змеиного». Эта книга слишком ценна для того, чтобы вообще рассказывать посторонним об ее существовании. А уж давать в руки… Что ж, за возможность прочитать, а уж тем более приготовить хоть что-то из этой книги на потребу мистеру Люциусу Малфою я готов пойти на некоторые компромиссы.
– К сожалению, не могу позволить тебе ни забрать ее с собой, ни сделать копию или список. Сам понимаешь, фамильная собственность. Но, если ты хочешь, можешь после обеда почитать ее здесь. А теперь, я слышу, нас зовут. Прошу.
Я с сожалением оставляю книгу на подлокотнике и иду вслед за Люциусом. Определенно, мой сегодняшний приезд полностью себя оправдал.
[\MORE]
@темы: мои фики, Черный человек
-
-
09.12.2009 в 12:33Интересная глава. Снейп, по-прежнему, в характере, что радует.)) И очень интересно, что же задумал Малфой.
Более эмоционального отзыва, к сожалению, не получится сейчас: все эмоции на реал ушли.
-
-
09.12.2009 в 13:15-
-
09.12.2009 в 13:25А разве Малфою обязательно надо что-то придумывать?
Ну не просто же так он так настойчиво желает возобновить отношения со Снейпом?
-
-
09.12.2009 в 16:00-
-
10.12.2009 в 15:45Не верим! Малфой и светлые помыслы - это фантастика.))